rromanov

Предыдущее: Диалог власти и гражданского общества (перечитывая Кортасара).

В старинном, недавно отреставрированном камине звонко потрескивали дрова, полыхало пламя, бросая янтарные отблески на лица политологов и экспертов. Марков в последний раз затянулся папиросой и сунул окурок в оранжевую щель.

Сидящий рядом на пуфике Белковский поигрывал широким охотничьим ножом, монотонно втыкая его в паркет из карельской берёзы.

Марков вздохнул и встал, едва не коснувшись вихрастой головой президентского портрета кисти Ильи Глазунова.

- Нет, ребята. Решать надо сегодня.

Никонов молча кивнул, Белковский неопределенно пожал плечами, продолжая втыкать нож, а сидящий у заиндевевшего окошка Глеб Олегович все так же неторопливо попыхивал своей желтой костяной трубкой.

- Стас, ну что ты молчишь? - повернулся Марков к Белковскому.
- Я уже все сказал, - тихо и внятно проговорил Белковский. Его широкое бородатое лицо, высвеченное оранжевыми всполохами, казалось невозмутимым.
- Но ведь твое предложение по крайней мере нелепо! - тряхнул головой Марков. - Что же - бросить друзей в оранжевой зоне, а самим сматывать удочки?!

Широкий нож с силой воткнулся в полено:

- А по-твоему, значит, стоит пустить псу под хвост год тяжелейшей работы?
- Но люди-то дороже проектов, Стас! - неловко всплеснул руками Марков.
- Конечно, - согласился Никонов, глядя на Белковского.

Тот раздраженно ударил ручкой ножа по колену:

- Ну, что вы как дети! Давно они уже в Европе, ваши Путин с Сурковым! Давно! Голову даю на отсечение - сидят сейчас в Баден-Бадене и чаи гоняют! И никакая революция им не грозит!
- Но РТР, Стас, РТР-то говорит другое! - перебил его Марков. - Какие чаи, если ребят нет в Баден-Бадене?
- Нет, значит, через день-другой будут там, - уверенно отрезал Белковский.
- А если они не уехали в Баден-Баден? - спросил Марков, наклоняясь вперед и осторожно снимая с камина кружку с дымящимся глинтвейном.
- Уедут, - с той же уверенностью проговорил Белковский, нашаривая в карманах широких брюк папиросы, - про революцию они знают - раз, Самолёт наверняка видели - два, специалисты опытные - три. А потом, друзья мои, вы что, думаете, они на отвалах возьмут что-нибудь? При таком аврале? Они там пару суток проторчат, не больше. И в Баден-Баден двинутся...

Он сунул в камин свёрнутую в трубку "Новую газету", вынул и прикурил от охватившего ее пламени.

- Ты так рассуждаешь, будто все уже известно наперед, - грустно усмехнулся Никонов. - Но ведь в Баден-Баден они собирались только на следующей неделе. По плану-то так.

- Вячеслав, ну что ты говоришь? Что они - пацаны, что ли? У Суркова десятилетний стаж, он эти места знает как свои пять! Неужели, по-твоему, они настолько глупы, чтобы по вертолётам и стрельбе не догадаться о революции? Да и бабки у них на исходе. Значит, пойдут в Баден-Баден. Я точно говорю вам, пойдут! А вы вот с Сергеем - настоящие паникеры. Рассуждаете, как младенцы, - бросить все, бросить образцы и идти искать! Где искать? Вдоль Уральского хребта? У границы с Китаем? А может, в Питер податься? Вы же сами ничего толком не знаете. Бросить проекты, чтоб их оранжевой лавиной засыпало! Полный абсурд...

- А если не засыплет? - спросил Марков. - Сюда оранжевые вряд ли дотянутся...
- А если дотянутся? Что тогда? - повернул к нему свое широкое лицо Белковский - Как мы в глаза Великому Магистру посмотрим?

Они замолчали, сосредоточенно глядя на потрескивающую печурку. Глеб Олегович все так же неторопливо курил. Загорелое скуластое лицо его было хмурым и сосредоточенным. Седые виски выглядывали из-под плотно натянутой кипы.

Марков покачал головой:
- Да, проекты, это конечно... Сколько лет разрабатывали...

Вытянув губы, он стал осторожно прихлебывать глинтвейн. Никонов нетерпеливо сунул руки в карманы:
- Стас, давай-ка еще раз свяжемся с Баден-Баденом.

Белковский пожал плечами, встал:
- Пожалуйста.

В углу на грубо сколоченном столе поблескивала алюминиевой панелью новенькая рация. Подвинув пуфик, Белковский уверенным движением надел наушники, щелкнул тумблером. На панели засветился красный огонек. Белковский быстро заработал ключом. Потом перестал, поправляя наушники на голове, вслушиваясь в ответную россыпь морзянки.

- Ну вот... - тихо проговорил он, простукивая "отбой". - Не пришли еще. Нет их. А самолёты завтра утром, как толпа утихомирится, опять полетят.

Выключив рацию, он снял наушники, встал:
- В общем, ребята, по-моему, надо собираться, и с утречка - в путь. Пока дойдем, пока что...

Сидящий возле окошка Глеб Олегович вздохнул и выпустил широкую струю дыма. Все повернулись к нему. Марков осторожно спросил:

- Глеб Олегович, ну а вы-то что думаете?

Глеб Олегович молча покусывал мундштук трубки. Белковский почесал бороду:
- В тупик зашли. Я - одно предложение, они - другое... дилемм...

Марков поставил пустую кружку на стол:

- Первый раз такие разногласия. Глеб Олегович, вы вот политолог опытный, двадцать пять лет в партиях. Уж вы-то, наверное, знаете, что делать.
- Наверное, поэтому и молчите, - улыбнулся Белковский.

Глеб Олегович ответно улыбнулся:
- Поэтому, Стас, поэтому...

Он приподнялся, выбил трубку о край стола, убрал в карман и облегченно выдохнул:

- Значит так. Как говорил мой земляк Исаак Бабель, на все, что вы тут наговорили - наплевать и забыть. Давайте-ка на кофейной гуще гадать не будем, а станем рассуждать по-серьезному. Оценивая сложившуюся ситуацию, мне кажется, что надо просто помучмарить фонку.

В наступившей тишине Марков качнул головой. По его лицу пробежало выражение восхищения:
- А ведь верно... как я не додумался...

Никонов растерянно почесал затылок, тихо пробормотал:
- Да я вообще-то... хотел то же самое...

Белковский одобрительно крякнул, шлепнув себя по коленке:
- Вот, орлы, что значит настоящий профессионал!

Потрепав его по плечу, Глеб Олегович вышел на середину кабинета, присел на корточки и костяшками пальцев три раза стукнул в паркет из карельской берёзы, внятно проговорив:

- Мысть, мысть, мысть, учкарное сопление.

Стоящие вокруг политологи и эксперты хором повторили:

- Мысть, мысть, мысть, учкарное сопление.

Затем молодые политологи и эксперты быстро встали рядом, вытянув вперед ладони и образуя
из них подобие корытца. Глеб Олегович сделал им знак головой. Политологи и эксперты медленно наклонились. Корытце опустилось ниже. Склонившись над ним, Глеб Олегович сунул себе два пальца в рот, икнул, содрогаясь. Его быстро вырвало в корытце из ладоней.

Отдышавшись, он достал платок и, вытерев мокрые губы, проговорил:

- Мысть, мысть, мысть, полокурый вотлок.

Не меняя позы и стараясь не пролить на пол густую, беловато-коричневую массу, политологи и эксперты внятно повторили:

- Мысть, мысть, мысть, полокурый вотлок.

Глеб Олегович улыбнулся и облегченно вздохнул.

В камине слабо потрескивали и с шорохом разваливались прогоревшие поленья. За маленьким окошком свистела тревожная российская вьюга.