Октябрьские реверансы: тёмная сторона журналистики
Что-то в нас умерло. Какая-то золотая советская наивность. Ощущение прекрасного. Чувство правильного. Уверенность. Впервые с необычайно остротой я понял это, обнаружив, что моим соотечественникам нравятся генералы Лебедь и Рохлин. Что женщины считают их образцами силы и мужественности и вообще - привлекательными мужчинами. В эпоху проклинаемой советчины процентов 80 населения, посмотрев на портреты данных товарищей, сказали бы, что это лица уголовников. Ну, ладно, уголовники. Портреты из серии "их разыскивает" простым обывателям приходилось тогда наблюдать не так часто, как в наступившее позже время либеральной свободы. Но ведь все в школе учили историю древнего мира, там крупно напечатан портрет неандертальца, на первых страницах. Однако же нет - "Лебедь - красавец мужчина". Дело вкуса, конечно. Только может ли вкус так радикально измениться за какие-то пять-восемь лет? В одних ли героях кинобоевиков с их квадратными челюстями и закадровым рычанием дело? Я не знаю. Знаю, что внутри нас что-то умерло. Это точно.
И вот сейчас. Наступила очередная годовщина "октябрьских событий в Москве", и люди разбежались по лагерям. "За", "против", "затрудняюсь ответить". Я не знаю, кто там был прав, напишу об этом ниже.
Но вот обнаружил, как человек пишет буквально следующее:
"Мне одинаково противны обе стороны. Хотя к Ельцину есть одна претензия. Почти как к Николаю I, когда тот разбирался с декабристами – мало повесил. Если начал громить – нельзя останавливаться. Между прочим прецедент имеется – Чили, 1973, когда нашелся один-единственный умный человек в генеральских погонах начал безжалостно давить левую сволочь. Взял в руки дубину – бей. И желательно так, чтобы память об этом надолго осталась. А тут… Приспешник Ельцина Филатов, добренький дедушка, ныне говорят председатель Конгресса Русской Интеллигенции (вот что напалмом бы хорошо!), благостный дяденька, требовавший крови и еще раз крови… Он кровь-то хоть раз видел? И дрейфивший каждый раз, когда надо было принять решение. Вечером 3 октября 1993 в центре не было ментов – попрятались. А этот колхозан Ерин потом получает Золотую Звезду Героя за «обеспечение общественного порядка 3-4 октября». Тошнит меня, просто тошнит, какие ж уроды…"
Спорить с текстом целиком, с какими-то его аргументами, мыслями - бессмысленно, потому что ничего подобного там нет. Есть голые эмоции. Человеку плохо, он аж кричит. Кто-то будет злиться, кто-то - радоваться, читая пост Тёмкина целиком, а мне грустно. Что-то в нас умерло. Мы уже не совсем люди, если способны на такие заявления, если способны их писать, серьёзно (а пусть и в шутку!), их обсуждать... Человек пишет: "Мало убили. Надо больше!". Это слова социопата, опасного для общества. И написал их человек злой, как минимум - озлобленный, н аграни аморальности. Потому что никакого другого объяснения призывам убить больше граждан своей, как, впрочем, и чужой страны я найти не могу. Бывают войны, конфликты, там гибнут люди. Всякое случается, жизнь. Такие события - всегда трагедия, на войне любая сторона - сторона врага. Гражданская война - трагедия вдвойне. И сколько же вещей, которым учили в школе, в семье, которые усваивали в любом стабильном нормальном обществе, - сколько таких вещей надо забыть, от скольких последних остатков совести освободиться, чтобы через несколько лет после конфликта (а хоть и во время!) требовать больше крови, грустно вздыхать "эх, не всех дострелили". Если ты, конечно, не палач или член зондеркоманды.
Откуда такая озлобленность? Не думаю, что автор цитируемого текста какой-то феноменальный аморальный выродок. Скорее даже наоброт он хороший добрый человек, может, даже верный друг и примерный семьянин, окружённый любящими родственниками. Проблема в другом - он, как мне сказали, журналист. А быть журналистом в России - практически проклятье, и нужно иметь либо особый склад психики, либо необычайно сильный внутренний стержень, чтобы уберечь собственую личность от деформирующего воздействия журналистской среды. Журналист у нас - персонаж несколько умышленный, сконструированный. Он занимается непонятным делом, результаты которого неочевидны. Рабочий копает, вытачивает или долбит - преобразует неживую материю. Менеджер (не важно - топ или среднего звена) координирует и направляет действия людей - организует живую материю. Врач лечит. Учитель учит. Олигарх расположен за границей добра и зла. Журналист же "пишет слова". Это, собственно говоря, программист, но программист плохой, мало в чём разбирающийся - профессиональный дилетант в любой области. Да и на ниве генерирования смыслов, написания слов, у него тучи более успешных конкурентов: писатели, поэты, философы, эксперты. Поэтому журналисты так стремятся хоть тушкой, хоть чучелом, но пролезть в писательское или экспертное сообщества: приобщиться к "настоящему делу".
Конечно, подобное удаётся не всегда. И вот тогда наступает трагедия. Как это по деньгам, мы умолчим, дело не в деньгах. Дело в том, что человек думает, в одиночестве глядя по утрам на своё отражение в зеркале. В жизни у него много поводов для гордости, он, может, вообще - звезда. Но существует некий момент особого экзистенциального самоосознания, короткий и острый, как удар финкой, и такой же точный. Этот момент, вспышка, наступает в жизни каждого человека, рано или поздно. И тогда журналисту становиться про себя ясно всё. У Ильи Стогова в "mASIAfucker"'е есть такие слова, прокручивающиеся в голове главного героя, окружённого узбекскими бандитами, собирающимися его ограбить и убить:
"Странно... ведь было же во мне что-то ценное... то, что не позволяло за просто так сбрасывать меня на дно обрывов... но вспомнить, в чём оно состояло, я не мог. Я мог бы сказать им... если честно, я не мог сказать джугам ничего. Представьте, как глупо бы я выглядел, если бы вздумал рассказать этим чёрным людям про то, что всего полгода назад жадный, но модный глянцевый журнал "ОМ", с которого месяцами невозможно получить заработанный гонорар, назвал меня лучшим писателем страны?"
Это безошибочно точное рассуждение. Ведь кто такой среднестатистический журналист? Это недофилософ, недописатель, недосоциолог, недоэкономист, недофилолог - короче, типичный гуманитарий-неумеха, который кроме как ухватывать и компилировать огрызки чужих мыслей, да излагать их в более-менее популярной и внятной форме, ничего не умеет. Они в журналистику пришёл либо "на лёгкие хлеба", либо потому, что не приткнулся никуда более. Тот, для которого журналистика "беруф", призвание, никогда таким экзистенциальным вопросом - "Кто я? Где я? Выпустите меня, меня заперли!" не задастся - он ответы получает прямо из ткани жизни. Но это редкое исключение. Таких на страну сотня, может быть, если не меньше. А превратившийся в журналиста гуманитарий, остро осознавший свою подлинную цену во время экзистенциальной вспышки, имеет перед собой три выхода. Лучший, но и наиболее редкий, - осознав свои размеры, журналист приобретает скромность и ответственность, действительно превращаясь в профессионала. Либо он начинает искать, метаться и, в итоге, перестаёт быть журналистом. Есть и третий вариант: встречающийся, к сожалению, сплошь и рядом. Тревожное откровение журналист пытается снять, перевернув ценностную шкалу. "Это не я плохой, а они быдло", - говорит он себе о занимающихся "настоящим делом", - "Я - белая кость, элита". Гиперкомпенсация, в общем. Чего только зависть с людьми не делает. А зависть к "делу" - она ведь посильнее будет, чем зависть к деньгам или материальным благам.
То есть, за призывами "мочить быдло" чаще всего стоит какая-то глубокая, может, не до конца осознанная, жизненная драма, неустроенность, недостаток тепла, внимания. Плюс ко всему, конечно, российская специфика. "Планетишка наша для удобства мало оборудована", - написано всё-таки не где-то, а в России, стране, где белые люди вынуждены жить по чёрным стандартам, где отсутствие этого удобства осознаётся чуть не на каждом шагу. В России очень многое устроено неудобно, гнусно и унизительно, так, чтобы люди мешали друг другу. Кто-то, как я, например, считает, что это сознательно реализуемая элитами социальная технология. Журналист же, захваченный жизненным потоком, просто этих "мешающих ему людей" ненавидит. Ненавидит ещё и потому, то не может, как какой-нибудь олигарх, проплывающий мимо в белоснежном лимузине, удалиться от народа настолько, чтобы даже запаха его не нюхать. "Работа с людьми", что поделаешь.
Собственно, никто не призывает людей любить или даже думать о них хорошо. Константин Леонтьев, заподозрить которого в русофобии трудо даже при сильном желании, написал как-то:
"Народ наш пьян, лжив, нечестен и успел уже привыкнуть, в течение 30 лет, к ненужному своеволию и вредным претензиям."
Но всё вышесказанное вовсе не означает, что надо этот народ "под корень". А у наших журналистов получается именно так. Принимая народ за быдло, они работают для него, как для быдла, в это самое было его и превращая. Эффект самосбывающегося пророчества, да. Дело ведь, повторюсь, не столько в народе, сколько в позиции журналиста внутри социальной структуры. Журналист - разночинец, тот самый "грязный, вонючий разночинец", о котором писал Розанов. Это самый неустроенный социальный слой России, неустроенный именно внутри собственного сознания. Его претензии (часто обоснованные, но часто и вполне себе мегаломанские), в значительной степени не совпадают с возможностями. Аристократ может презирать "быдло", но вряд ли будет призывать "убить его ещё больше", потому как отчётливо представляет себе, что такое вертикальная иерархия, пирамида общественного неравенства, кто и зачем там находится. А разночинец-журналист - это хам, решивший стать аристократом, но об аристократических привычках имеющий представление, минимум, искажённое. Он решает переиродить ирода, и начинает народ ненавидеть. Вплоть до концлагерей, зондеркоманд и газовых атак. Учитывая же уровень современной российской "аристократии", можно себе представить, КАКИЕ поведенческие модели и этические нормы искажаются в разночинской журналистской голове. Ситуация опасная: как-никак, журналисты отвечают за коммуникацию между разными частями общества, между обществом и властью. И если эти коммуникаторы начинают априорно ненавидеть тех, кого соединяют, внутри общественного организма разливается ненависть, включается механизм самоуничтожения. И ессли где-то что-то подобное происходит, значит, это кому-нибудь нужно. Чтобы ненависть захлёстывала представителей определённых профессий. Понятно, с ненавистью работать в чём-то легче. Скорости придаёт, борзости. Но всё это деформирующая личность тёмная сторона силы - "Звёздные войны"-то вы смотрели, господа журналисты? "Feel the force, Luke".
Возвращаясь к посту![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
tiomkin. Понятно, что это крик. Ни аргументации, ни связных фактов там нет. Рядовые участники событий 1993 и руководители безнадёжно перепутаны, иногда даже трудно понять о ком конкретно тут автор пишет. Но стоило бы, наверное, обозначить и собственную позицию. По крайней мере, мне кажется, что так было бы честно. Лично мне представляется, что пафом здесь совершенно неуместен, как неуместны проклятия, призывы и прочая. То есть, на индивидуальном уровне - ситуации бывают разные, понятно. Но в целом, октябрь - 1993 года, мятеж этот - то, за что лично мне неистребимо стыдно, как стыдно наблюдать за публично напустившим в штаны человеком. Беспомощность лидеров той и другой стороны, неорганизованность. Ситуция, где все - военные, политики, журналисты и прочие - проявили себя с наихудшей стороны, продемонстрировав полную профессиональную некомпетентность. В 1993 страна увидела, что ею правят ряженые, злобные, аморальные, гнусные, продажные, безумные - и при том совершенно, трагически беспомощные, нарушающие в своей беспомощности все правила, разрешающие себе подлейшие приёмы. Втягивание мирного населения, простого народа в свои разборки-междусобойчики - гнуснейшая подлость, которую только можно придумать. И тех людей, кто поддался, просто и искренне, на провокацию власт предержащей мрази, мне искренне жаль. Молодцы, кто сидел дома.
Подлость нынешней власти - продолжении размежевания по намеченным в 1993 осям. В неумении признаться, в провоцировании социальных разногласий. Подлость нынешних журналистов - в презрении к обманутым, продолжающим заблуждаться людям. Так могут поступать не только порочные и злые (все мы порочные и злые), а сознательно порочные и злые люди.И я наивно, глупо надеюсь, что когда-нибудь с них сойдёт этот морок и тогда будет стыдно. Очень стыдно. Ничего другого не остаётся. Потому что что-то в нас умерло. И вряд ли оживёт вновь.
И вот сейчас. Наступила очередная годовщина "октябрьских событий в Москве", и люди разбежались по лагерям. "За", "против", "затрудняюсь ответить". Я не знаю, кто там был прав, напишу об этом ниже.
Но вот обнаружил, как человек пишет буквально следующее:
"Мне одинаково противны обе стороны. Хотя к Ельцину есть одна претензия. Почти как к Николаю I, когда тот разбирался с декабристами – мало повесил. Если начал громить – нельзя останавливаться. Между прочим прецедент имеется – Чили, 1973, когда нашелся один-единственный умный человек в генеральских погонах начал безжалостно давить левую сволочь. Взял в руки дубину – бей. И желательно так, чтобы память об этом надолго осталась. А тут… Приспешник Ельцина Филатов, добренький дедушка, ныне говорят председатель Конгресса Русской Интеллигенции (вот что напалмом бы хорошо!), благостный дяденька, требовавший крови и еще раз крови… Он кровь-то хоть раз видел? И дрейфивший каждый раз, когда надо было принять решение. Вечером 3 октября 1993 в центре не было ментов – попрятались. А этот колхозан Ерин потом получает Золотую Звезду Героя за «обеспечение общественного порядка 3-4 октября». Тошнит меня, просто тошнит, какие ж уроды…"
Спорить с текстом целиком, с какими-то его аргументами, мыслями - бессмысленно, потому что ничего подобного там нет. Есть голые эмоции. Человеку плохо, он аж кричит. Кто-то будет злиться, кто-то - радоваться, читая пост Тёмкина целиком, а мне грустно. Что-то в нас умерло. Мы уже не совсем люди, если способны на такие заявления, если способны их писать, серьёзно (а пусть и в шутку!), их обсуждать... Человек пишет: "Мало убили. Надо больше!". Это слова социопата, опасного для общества. И написал их человек злой, как минимум - озлобленный, н аграни аморальности. Потому что никакого другого объяснения призывам убить больше граждан своей, как, впрочем, и чужой страны я найти не могу. Бывают войны, конфликты, там гибнут люди. Всякое случается, жизнь. Такие события - всегда трагедия, на войне любая сторона - сторона врага. Гражданская война - трагедия вдвойне. И сколько же вещей, которым учили в школе, в семье, которые усваивали в любом стабильном нормальном обществе, - сколько таких вещей надо забыть, от скольких последних остатков совести освободиться, чтобы через несколько лет после конфликта (а хоть и во время!) требовать больше крови, грустно вздыхать "эх, не всех дострелили". Если ты, конечно, не палач или член зондеркоманды.
Откуда такая озлобленность? Не думаю, что автор цитируемого текста какой-то феноменальный аморальный выродок. Скорее даже наоброт он хороший добрый человек, может, даже верный друг и примерный семьянин, окружённый любящими родственниками. Проблема в другом - он, как мне сказали, журналист. А быть журналистом в России - практически проклятье, и нужно иметь либо особый склад психики, либо необычайно сильный внутренний стержень, чтобы уберечь собственую личность от деформирующего воздействия журналистской среды. Журналист у нас - персонаж несколько умышленный, сконструированный. Он занимается непонятным делом, результаты которого неочевидны. Рабочий копает, вытачивает или долбит - преобразует неживую материю. Менеджер (не важно - топ или среднего звена) координирует и направляет действия людей - организует живую материю. Врач лечит. Учитель учит. Олигарх расположен за границей добра и зла. Журналист же "пишет слова". Это, собственно говоря, программист, но программист плохой, мало в чём разбирающийся - профессиональный дилетант в любой области. Да и на ниве генерирования смыслов, написания слов, у него тучи более успешных конкурентов: писатели, поэты, философы, эксперты. Поэтому журналисты так стремятся хоть тушкой, хоть чучелом, но пролезть в писательское или экспертное сообщества: приобщиться к "настоящему делу".
Конечно, подобное удаётся не всегда. И вот тогда наступает трагедия. Как это по деньгам, мы умолчим, дело не в деньгах. Дело в том, что человек думает, в одиночестве глядя по утрам на своё отражение в зеркале. В жизни у него много поводов для гордости, он, может, вообще - звезда. Но существует некий момент особого экзистенциального самоосознания, короткий и острый, как удар финкой, и такой же точный. Этот момент, вспышка, наступает в жизни каждого человека, рано или поздно. И тогда журналисту становиться про себя ясно всё. У Ильи Стогова в "mASIAfucker"'е есть такие слова, прокручивающиеся в голове главного героя, окружённого узбекскими бандитами, собирающимися его ограбить и убить:
"Странно... ведь было же во мне что-то ценное... то, что не позволяло за просто так сбрасывать меня на дно обрывов... но вспомнить, в чём оно состояло, я не мог. Я мог бы сказать им... если честно, я не мог сказать джугам ничего. Представьте, как глупо бы я выглядел, если бы вздумал рассказать этим чёрным людям про то, что всего полгода назад жадный, но модный глянцевый журнал "ОМ", с которого месяцами невозможно получить заработанный гонорар, назвал меня лучшим писателем страны?"
Это безошибочно точное рассуждение. Ведь кто такой среднестатистический журналист? Это недофилософ, недописатель, недосоциолог, недоэкономист, недофилолог - короче, типичный гуманитарий-неумеха, который кроме как ухватывать и компилировать огрызки чужих мыслей, да излагать их в более-менее популярной и внятной форме, ничего не умеет. Они в журналистику пришёл либо "на лёгкие хлеба", либо потому, что не приткнулся никуда более. Тот, для которого журналистика "беруф", призвание, никогда таким экзистенциальным вопросом - "Кто я? Где я? Выпустите меня, меня заперли!" не задастся - он ответы получает прямо из ткани жизни. Но это редкое исключение. Таких на страну сотня, может быть, если не меньше. А превратившийся в журналиста гуманитарий, остро осознавший свою подлинную цену во время экзистенциальной вспышки, имеет перед собой три выхода. Лучший, но и наиболее редкий, - осознав свои размеры, журналист приобретает скромность и ответственность, действительно превращаясь в профессионала. Либо он начинает искать, метаться и, в итоге, перестаёт быть журналистом. Есть и третий вариант: встречающийся, к сожалению, сплошь и рядом. Тревожное откровение журналист пытается снять, перевернув ценностную шкалу. "Это не я плохой, а они быдло", - говорит он себе о занимающихся "настоящим делом", - "Я - белая кость, элита". Гиперкомпенсация, в общем. Чего только зависть с людьми не делает. А зависть к "делу" - она ведь посильнее будет, чем зависть к деньгам или материальным благам.
То есть, за призывами "мочить быдло" чаще всего стоит какая-то глубокая, может, не до конца осознанная, жизненная драма, неустроенность, недостаток тепла, внимания. Плюс ко всему, конечно, российская специфика. "Планетишка наша для удобства мало оборудована", - написано всё-таки не где-то, а в России, стране, где белые люди вынуждены жить по чёрным стандартам, где отсутствие этого удобства осознаётся чуть не на каждом шагу. В России очень многое устроено неудобно, гнусно и унизительно, так, чтобы люди мешали друг другу. Кто-то, как я, например, считает, что это сознательно реализуемая элитами социальная технология. Журналист же, захваченный жизненным потоком, просто этих "мешающих ему людей" ненавидит. Ненавидит ещё и потому, то не может, как какой-нибудь олигарх, проплывающий мимо в белоснежном лимузине, удалиться от народа настолько, чтобы даже запаха его не нюхать. "Работа с людьми", что поделаешь.
Собственно, никто не призывает людей любить или даже думать о них хорошо. Константин Леонтьев, заподозрить которого в русофобии трудо даже при сильном желании, написал как-то:
"Народ наш пьян, лжив, нечестен и успел уже привыкнуть, в течение 30 лет, к ненужному своеволию и вредным претензиям."
Но всё вышесказанное вовсе не означает, что надо этот народ "под корень". А у наших журналистов получается именно так. Принимая народ за быдло, они работают для него, как для быдла, в это самое было его и превращая. Эффект самосбывающегося пророчества, да. Дело ведь, повторюсь, не столько в народе, сколько в позиции журналиста внутри социальной структуры. Журналист - разночинец, тот самый "грязный, вонючий разночинец", о котором писал Розанов. Это самый неустроенный социальный слой России, неустроенный именно внутри собственного сознания. Его претензии (часто обоснованные, но часто и вполне себе мегаломанские), в значительной степени не совпадают с возможностями. Аристократ может презирать "быдло", но вряд ли будет призывать "убить его ещё больше", потому как отчётливо представляет себе, что такое вертикальная иерархия, пирамида общественного неравенства, кто и зачем там находится. А разночинец-журналист - это хам, решивший стать аристократом, но об аристократических привычках имеющий представление, минимум, искажённое. Он решает переиродить ирода, и начинает народ ненавидеть. Вплоть до концлагерей, зондеркоманд и газовых атак. Учитывая же уровень современной российской "аристократии", можно себе представить, КАКИЕ поведенческие модели и этические нормы искажаются в разночинской журналистской голове. Ситуация опасная: как-никак, журналисты отвечают за коммуникацию между разными частями общества, между обществом и властью. И если эти коммуникаторы начинают априорно ненавидеть тех, кого соединяют, внутри общественного организма разливается ненависть, включается механизм самоуничтожения. И ессли где-то что-то подобное происходит, значит, это кому-нибудь нужно. Чтобы ненависть захлёстывала представителей определённых профессий. Понятно, с ненавистью работать в чём-то легче. Скорости придаёт, борзости. Но всё это деформирующая личность тёмная сторона силы - "Звёздные войны"-то вы смотрели, господа журналисты? "Feel the force, Luke".
Возвращаясь к посту
tiomkin. Понятно, что это крик. Ни аргументации, ни связных фактов там нет. Рядовые участники событий 1993 и руководители безнадёжно перепутаны, иногда даже трудно понять о ком конкретно тут автор пишет. Но стоило бы, наверное, обозначить и собственную позицию. По крайней мере, мне кажется, что так было бы честно. Лично мне представляется, что пафом здесь совершенно неуместен, как неуместны проклятия, призывы и прочая. То есть, на индивидуальном уровне - ситуации бывают разные, понятно. Но в целом, октябрь - 1993 года, мятеж этот - то, за что лично мне неистребимо стыдно, как стыдно наблюдать за публично напустившим в штаны человеком. Беспомощность лидеров той и другой стороны, неорганизованность. Ситуция, где все - военные, политики, журналисты и прочие - проявили себя с наихудшей стороны, продемонстрировав полную профессиональную некомпетентность. В 1993 страна увидела, что ею правят ряженые, злобные, аморальные, гнусные, продажные, безумные - и при том совершенно, трагически беспомощные, нарушающие в своей беспомощности все правила, разрешающие себе подлейшие приёмы. Втягивание мирного населения, простого народа в свои разборки-междусобойчики - гнуснейшая подлость, которую только можно придумать. И тех людей, кто поддался, просто и искренне, на провокацию власт предержащей мрази, мне искренне жаль. Молодцы, кто сидел дома. Подлость нынешней власти - продолжении размежевания по намеченным в 1993 осям. В неумении признаться, в провоцировании социальных разногласий. Подлость нынешних журналистов - в презрении к обманутым, продолжающим заблуждаться людям. Так могут поступать не только порочные и злые (все мы порочные и злые), а сознательно порочные и злые люди.И я наивно, глупо надеюсь, что когда-нибудь с них сойдёт этот морок и тогда будет стыдно. Очень стыдно. Ничего другого не остаётся. Потому что что-то в нас умерло. И вряд ли оживёт вновь.